Таймлесс. Сапфировая книга - Страница 46

Гидеон смотрел на меня безучастно, не двигаясь, как будто видел меня в первый раз. Ни следа от того, что было лишь вчера.

— Я отведу Гвендолин наверх, она может ехать домой, — сказал мистер Джордж спокойно. Положил руку мне на спину и мягко подтолкнул к двери, мимо Фалька прямо к Гидеону.

— Тебе… ты уже лучше себя чувствуешь? — спросила я.

Гидеон ничего не ответил, он только смотрел на меня. Но то, как он на меня смотрел, было странно. Что-то было не так. Как будто я не человек, а предмет. Что-то несущественное. Будничное, как… стул. Может, он все-таки получил сотрясение мозга и теперь не узнавал меня? Мне тут же сделалось зябко.

— Гидеону следовало бы лежать в постели, но ему нужно пару часов элапсировать, если мы не хотим рисковать неконтролируемым прыжком, — объяснил доктор Уайт нелюбезным тоном. — Это легкомыслие — отправить его опять одного…

— Два часа в тихом подвале в 1953 году, Джейк, — перебил его Фальк. — На диване. Он это переживет.

— Переживу, — сказал Гидеон, а его взгляд стал еще мрачнее, если это вообще было возможно.

Внезапно мне захотелось разреветься.

Мистер Джордж открыл дверь:

— Идем, Гвендолин.

— Минутку еще, мистер Джордж. — Гидеон крепко схватил меня за руку. — Я бы хотел только узнать, в каком году была Гвендолин только что?

— Только что? В 1956-м, в июле, — сказал мистер Джордж. — Почему ты спрашиваешь?

— Ну-у… от нее пахнет сигаретами, — сказал Гидеон, до боли стискивая хватку. Я почти уронила сумку.

Автоматически я понюхала рукава формы. Ну да, многочасовое пребывание в задымленном кафе оставило след. Господи, и как я должна была это объяснить?!

Все в комнате смотрели на меня, и я поняла, что я должна быстро придумать какую-нибудь отговорку.

— Окей, уличил, — сказала я, глядя в пол. — Я курила. Но всего три сигареты. Честное слово.

Мистер Джордж покачал головой.

— Но, Гвендолин, я же тебе строжайшим образом внушал, ни одного предмета…

— Извините, — я не дала ему закончить фразу. — Но там скучно. Этот темный подвал… А сигарета хорошо действует против страха… — Я постаралась придать лицу смущенное выражение. — Я все окурки собрала и забрала с собой, вы можете не волноваться, что кто-то найдет пачку Lucky Strike и станет удивляться.

Фальк засмеялся.

— Наша принцесска, оказывается, не такая уж послушная, — сказал доктор Уайт, и я облегченно вздохнула. Похоже, они поверили. — Не надо так смотреть, Томас. Я свою первую сигарету выкурил в тринадцать лет.

— Я тоже. Первую и последнюю. — Фальк де Вилльер снова склонился над хронографом. — Но курить действительно не стоит, Гвендолин. Я уверен, твоя мама была бы шокирована, если бы узнала.

Даже маленький Роберт энергично закивал и смотрел на меня с упреком.

— Кроме того, это вредно для внешности, — добавил доктор Уайт. — От никотина портятся кожа и зубы.

Гидеон ничего не сказал. И не расслабил хватку. Я заставила себя непринужденно посмотреть ему в глаза и попробовала виновато улыбнуться. В ответ его глаза сузились и он едва заметно покачал головой. Потом он неохотно отпустил меня. Я глотнула, поскольку внезапно почувствовала комок в горле.

Почему он себя так вел? В один момент милый и нежный, а в следующий — холодный и неприступный? Кто это может выдержать? Я — точно нет. То, что произошло между нами здесь, в этой комнате, оно ощущалось как… настоящее. И вдруг он не нашел ничего лучшего, как при первой же возможности изобличить меня перед всеми? Что он хотел этим добиться?

— Идем же, — сказал мистер Джордж, обращаясь ко мне.

— Мы увидимся послезавтра, Гвендолин, — сказал Фальк де Вилльер. — В твой важнейший день.

— Не забудьте завязать ей глаза, — сказал доктор Уайт, и я услышала, как засмеялся Гидеон, как будто услышал плохую шутку.

Но тут тяжелая дверь захлопнулась, мы стояли в коридоре.

— Можно представить, что он не любит курильщиков, — сказала я тихо и готова была расплакаться.

— Позволь мне завязать тебе глаза, — сказал мистер Джордж, и я замерла, пока он стягивал узкий шарф в узел у меня на затылке. Затем он забрал у меня сумку и бережно подтолкнул вперед. — Гвендолин… Ты действительно должна быть осторожнее.

— Пару сигарет еще никого не убили, мистер Джордж.

— Я не это имею в виду.

— А что же?

— Я имею в виду твои чувства.

— Мои чувства?!

Я услышала, как мистер Джордж вздохнул.

— Милое мое дитя, даже слепой бы увидел, что ты… ты просто должна быть осторожнее в отношение твоих чувств к Гидеону.

— Я… — Я снова умолкла.

Очевидно, мистер Джордж обладал большей проницательностью, чем я думала.

— Нежные отношения между двумя путешественниками во времени никогда не стояли под счастливой звездой, — сказал он. — Точно так же, как отношения между де Вилльерами и Монтроузами. И в такое время, как сейчас, нужно постоянно себе повторять, что верить нельзя никому. — Может быть, я ошибалась, но мне казалось, что рука мистера Джорджа у меня на спине дрожит. — Это, к сожалению, непреложная истина, что здравый смысл страдает, как только на сцену выходит любовь. А здравый смысл — это то, что тебе сейчас больше всего нужно. Осторожно, ступенька.

Молча поднимались мы наверх, потом мистер Джордж снял повязку и серьезно посмотрел на меня.

— Ты со всем можешь справиться, Гвендолин. Я твердо верю в тебя и твои способности.

Его круглое лицо покрывали капли пота. В светлых глазах я могла увидеть только заботу — как в глазах мамы, когда она на меня смотрела. Меня захлестнула волна симпатии.