Таймлесс. Сапфировая книга - Страница 58

Я пожала по очереди каждому незнакомцу руку, каждый при этом назвал свое имя (вошло в одно ухо, вылетело в другое, Шарлотта была права в отношение моего мозга), а я бормотала что-то вроде «Очень рада» или «Добрый вечер, сэр». В общем и целом, все они были очень серьезными господами. Только один из них улыбался, остальные выглядели, как будто им сейчас должны ампутировать ногу. Тот, который улыбался, был наверняка министром внутренних дел, политики всегда щедрее раздают улыбки, этого требует их профессия.

Джордано испытующе оглядел меня с ног до головы, и я ждала его комментарий, но вместо этого он только преувеличенно громко вздохнул.

Фальк де Вилльер тоже не улыбался, но, по крайней мере, он сказал:

— Ты прекрасно выглядишь в этом платье, Гвендолин. Настоящая Пенелопа Грей была бы счастлива так выглядеть. Мадам Россини потрудилась на славу.

— Это правда! Я видел портрет настоящей Пенелопы Грей. Неудивительно, что она не вышла замуж и прожила всю жизнь в последнем закоулке Дербишира, — выпалил мистер Марли. Он моментально залился краской и от неловкости не мог оторвать взгляд от пола.

Мистер Уитмен процитировал Шекспира, во всяком случае я сильно подозревала, что это был Шекспир, мистер Уитмен был одержим Шекспиром:

И вот — любовь! Чем хороша она,
Когда из рая сделать ад вольна?

— О, нет причин краснеть, Гвендолин, — добавил он.

Я сердито посмотрела на него. Идиот-Бельчонок! Если я и покраснела, то раньше, а вовсе не от его слов. Кроме того, я толком не поняла цитату — это могло быть как комплиментом, так и оскорблением.

Неожиданно я получила поддержку от Гидеона.

— Тщеславный переоценивает собственную реальную значимость, — сказал он дружелюбно мистеру Уитмену. — Аристотель.

Улыбка мистера Уитмена стала чуть меньше.

— Мистер Уитмен хотел подчеркнуть, как замечательно ты выглядишь, — сказал Гидеон мне, и вся кровь тут же вновь хлынула к моим щекам.

Гидеон сделал вид, что ничего не заметил. Но, когда я спустя пару секунд опять глянула на него, на его лице была довольная улыбка. Зато мистер Уитмен выглядел так, как будто с трудом удерживался от следующей цитаты Шекспира.

Доктор Уайт, за брюками которого прятался маленький Роберт, смотревший на меня широко открытыми глазами, посмотрел на часы.

— Нам нужно постепенно двигаться. У пастора в шестнадцать часов назначено крещение.

У пастора?!

— Вы сегодня прыгаете в прошлое не из подвала, а из церкви в Норт-Одли-стрит, — объяснил мистер Джордж. — Так вы не потеряете время на то, чтобы добраться до дома лорда Бромптона.

— Таким способом мы также минимизируем риск нападения по пути туда и обратно, — сказал один из незнакомых мужчин, в связи с чем заслужил злой взгляд Фалька де Вилльера.

— Хронограф уже подготовлен, — сказал он, показав на сундук с серебряными ручками, который стоял на столе. — На улице ждут два лимузина. Господа…

— Удачи! — сказал тот, которого я считала министром внутренних дел.

Джордано в очередной раз громко вздохнул.

Доктор Уайт, держа в руках медицинский саквояж (зачем?), открыл дверь. Мистер Марли и мистер Уитмен взялись за ручки сундука и вынесли его из комнаты, так торжественно, как будто это был Ковчег завета.

Гидеон сделал пару шагов и оказался рядом со мной. Он подал мне руку:

— Ну что ж, дорогая Пенелопа, представим тебя изысканному лондонскому обществу, — сказал он. — Ты готова?

Нет. Я была совершенно не готова. И Пенелопа — ужасное имя. Но у меня не было выбора. Я посмотрела Гидеону в глаза так невозмутимо, как только смогла.

— Готова, если ты готов.

~~~

...

… даю обет порядочности и вежливости,

приличий и сочувствия,

сопротивления несправедливости,

помощи слабым,

законопослушности,

сохранении Тайны,

соблюдении Золотых правил

с этого момента до самой смерти.

...

Глава десятая

Больше всего я боялась снова увидеть графа Сен-Жермена. Во время нашей последней встречи я слышала его голос в своей голове, а его рука схватила меня за горло и сильно сжала, хотя от него до меня было больше чем четыре метра. Я не знаю, какова твоя роль, девочка, и вообще, важна ли ты. Но я не потерплю, чтобы кто-то нарушал мои правила.

Можно было предсказать, что я за это время нарушила не одно из его правил, но нужно подчеркнуть, что я их и не знала. Это обстоятельство давало пищу моему упрямству: поскольку никто не озаботился объяснить мне какие-либо правила или — боже упаси! — обосновать их, то нечего и удивляться, если я их не соблюдаю.

Но я боялась и другого — втайне я была уверена, что Джордано и Шарлотта окажутся правы: и я с треском опозорюсь в роли Пенелопы Грей, и каждый заметит, что со мной что-то не так. В какой-то момент я даже не могла вспомнить название города в Дербишире, откуда она была родом. Что-то с «Б». Или «П». Или «Д». Или…

— Ты выучила список гостей наизусть? — Мистер Уитмен не помогал мне справиться с волнением.

Какого черта я должна была учить этот список наизусть? Мое мотание головой вызвало лишь вздох со стороны мистера Уитмена.

— Я тоже не знаю его наизусть, — сказал Гидеон. Он сидел в лимузине напротив меня. — Знать заранее, кого ты встретишь, — лишь портит удовольствие.

Интересно, он тоже волнуется? Потеют ли у него ладони и участился ли пульс, как у меня? Или он так часто путешествовал в восемнадцатый век, что для него это уже перестало быть чем-то особенным?