Таймлесс. Сапфировая книга - Страница 65

Гидеон крепко схватил меня за руку.

— Это плохая идея, — сказал он. — Лорд Бромптон, прошу вас… Моя сводная сестра еще никогда не пела на публике…

— Всегда наступает первый раз, — сказал лорд Бромптон и потащил меня дальше. — Тут же все свои. Не будьте занудой.

— Вот именно. Не будь занудой, — сказала я и сбросила руку Гидеона. — У тебя случайно нет с собой щетки для волос? Я лучше пою, если у меня в руке щетка для волос.

В лице Гидеона проглядывалось отчаяние.

— Ни в коем случае, — сказал он и пошел за нами к спинету.

Я слышала, как позади нас, тихо смеялся граф.

— Гвен… — шипел Гидеон. — Немедленно прекрати.

— Пенелопа, — исправила я его, одним глотком опустошила бокал с пуншем и, пустой, отдала ему. — Как ты думаешь, понравится им Over the rainbow? Или, — я хихикнула, — лучше Hallelujah?

Гидеон застонал.

— Ты не сделаешь этого! Идем со мной отсюда.

— Нет, это слишком современно, да? Дай подумать… — Я мысленно прошлась по всему своему репертуару, пока лорд Бромптон представлял меня, не жалея красок.

Мистер Мерчант, щупальщик, присоединился к нам.

— Нужно ли даме компетентное сопровождение на спинете? — спросил он.

— Нет, даме нужно кое-что другое, — ответил Гидеон и уселся на банкетку возле спинета. — Пожалуйста, Гвен…

— Пен, я бы попросила, — сказала я. — Я знаю, что буду петь. Don't cry for me, Argentina. Я знаю все слова, а мюзиклы, по сути, безвременны, ты так не считаешь? Но, может, они не знают, что такое Аргентина…

— Ты же не хочешь опозориться перед столькими людьми, не так ли?

Это была неплохая попытка заставить меня испугаться, но в данных обстоятельствах — совершенно напрасная.

— Послушай, — доверительно шепнула я. — Мне все эти люди неважны. Во-первых, они все умерли двести лет назад, а во-вторых, у них отличное настроение и они пьяны. Все, кроме тебя, разумеется.

Гидеон со стоном опустил лоб на руки, извлекая при этом локтями звуки из спинета.

— Знаете ли вы… может быть… Memory? Из Cats? — спросила я мистера Мерчанта.

— О… сожалею… нет, — сказал мистер Мерчант.

— Нестрашно, я тогда спою à capella, — уверенно сказала я и повернулась к публике. — Песня называется Memory и рассказывает о… кошке, страдающей от любви. Но, по сути, подходит и людям. В самом широком смысле.

Гидеон поднял голову, не веря своим ушам, и снова сказал:

— Прошу тебя…

— Мы просто никому не расскажем, — сказала я. — Окей? Это будет нашей тайной.

— Наконец-то наступил этот момент. Великолепная, единственная в своем роде и прекрасная мисс Грей сейчас будет петь для нас! — воскликнул лорд Бромптон. — Впервые перед публикой.

Я должна была бы волноваться, поскольку все разговоры стихли и все взгляды были обращены ко мне, но я не волновалась. Эх, какой восхитительный пунш! Я обязательно должна узнать его рецепт.

Что я там собиралась петь?

Гидеон сыграл несколько нот на спинете, и я узнала первые такты. Memory. А, точно! Я благодарно улыбнулась Гидеону. Как мило, что он принимает участие. Я набрала в легкие воздух. Первый звук в этой песне был особенно важен. Если его профукать, можно дальше не продолжать. Слово Mitnight должно прозвучать точно, но не назойливо. Я обрадовалась, потому что у меня оно прозвучала как у Барбры Стрейзанд.

Not a sound form the pavement,
has the moon lost her memory?
She is smiling alone.

Ты подумай! Гидеон, оказывается, умел играть на рояле. И совсем неплохо. Господи, если бы я не была так страшно в него влюблена, сейчас бы я в него уж точно влюбилась. Ему даже не надо было смотреть на клавиши, он смотрел только на меня. И выглядел при этом удивленным, как будто сделал только что неожиданное открытие. Может, потому что «луна» была «она»?

All alone in the moonlight
I can dream at the old days, —

пела я только для него. В зале была хорошая акустика, как будто я пела в микрофон. Или дело было в том, что никто не издавал ни звука?

Let the memory live again.

Так петь мне нравилось больше, чем с Sing Star. Это было действительно, действительно потрясающе! И даже если всё было сном и в любой момент в комнату мог зайти папа Синтии и устроить гигантский скандал, я готова была заплатить такую цену за этот момент.

Мне снова никто не поверит.

~~~

Time ain't nothin but time
It's a verse with no rhyme,
And it all comes down to you.

Глава одиннадцатая

Единственным недостатком оказалось то, что песня была слишком короткой. У меня мелькнуло искушение досочинить еще один куплет, но так можно было испортить общее впечатление, поэтому я не стала этого делать. Слегка сожалея, я пропела мои любимые строки:

If you touch me, you'll understand what happiness is.
Look, a new day has begun, —

и еще раз подумала, что песня не могла быть написана специально для кошек. Наверно, причиной был пунш — наверняка он! — но казалось, что гости на суаре наслаждались нашим выступлением не меньше, чем итальянскими ариями. Во всяком случае, они восторженно аплодировали, а я, пока леди Бромптон пробиралась сквозь ряды гостей, наклонилась к Гидеону и прочувствованно сказала:

— Спасибо! Это так мило с твоей стороны. И ты замечательно играешь!

Он снова подпер голову рукой, как бы не в силах понять, что это он только что совершил.

Леди Бромптон обняла меня, а мистер Мерчант экзальтированно расцеловал в обе щеки, назвал «золотым горлышком» и потребовал спеть на бис.

У меня было такое чудесное настроение, что я тут же с удовольствием продолжила бы, но Гидеон очнулся из оцепенения, встал и крепко взял меня за запястье.