Таймлесс. Сапфировая книга - Страница 76

Замечательная способность. Правда, для этого после вызова Берита (что само по себе выглядело непросто, поскольку было написано, очевидно, на вавилонском наречии) нужно было принести ему различные жертвы, желательно жертв аборта, еще живых. Но это еще было не так страшно, если сравнить с тем, что нужно было сделать, чтобы он превращал металлы в золото. Он это тоже умел. Сихемиты — кто бы это ни был — обожествляли его за это умение. До тех пор, пока не пришел Якоб с сыновьями, и они всех мужчин в Сихеме «убили своими мечами, жестоко мучая». Ну ладно.

— Берит командует двадцатью шестью легионами, — прогрохотал Берит.

Поскольку до сих пор он мне ничего плохого не сделал, я стала смелее.

— Странно, когда люди говорят о себе в третьем лице, — сказала я и перевернула страницу.

Как я и надеялась, Берит снова исчез в книге, как дым, развеянный ветром. Я облегченно вздохнула.

— Интересная литература, — сказал тихий голос позади меня.

Я быстро обернулась. Граф Сен-Жермен незаметно появился в комнате. Он опирался на трость с искусно вырезанным набалдашником, его высокая, изящная фигура впечатляла, как всегда, а темные глаза были очень внимательны.

— Да, очень интересная, — пробормотала я несколько неубедительно.

Но потом я пришла в себя, закрыла книгу и присела в глубоком реверансе. Когда я снова вынырнула из всех юбок, граф улыбнулся.

— Я очень рад, что ты пришла, — сказал он, взял мою руку и поднял ее к своим губам. — Я думаю, необходимо углубить наше знакомство, потому что первая встреча прошла немного… неудачно, не так ли?

Я ничего не сказала. В нашу первую встречу я большую часть времени старалась мысленно петь национальный гимн, граф отпустил несколько обидных замечаний в адрес отсутствующего ума — у женщин вообще и у меня в частности, а в конце он душил меня и угрожал, и всё это весьма нетрадиционным образом. Он был прав: первая встреча прошла немного неудачно.

— Как холодна твоя рука, — сказал он. — Давай присядем. Я старый человек и не могу так долго стоять.

Улыбаясь, он отпустил мою руку и уселся в кресло за письменным столом. На фоне всех этих книг он смотрелся как собственный портрет: мужчина без возраста, с аристократическими чертами лица, живыми глазами и в белом парике, окутанный аурой таинственности и опасности, от которой не было спасения. Я волей-неволей села в другое кресло.

— Ты интересуешься магией? — спросил он и показал на стопку книг.

Я покачала головой.

— До последнего понедельника не интересовалась, если честно.

— Это чуть-чуть ненормально, не так ли? Твоя мать все эти годы заставляла тебя считать себя самой обыкновенной девочкой. И в одно мгновение все меняется, ты выясняешь, что являешься важной частью великой Тайны всего человечества. Ты можешь понять, почему она это сделала?

— Потому что любит меня. — Я хотела произнести эту фразу вопросительно, но получилось очень определенно.

Граф засмеялся.

— Да, женщины так думают! Любовь! Это слово стало благодаря вашему полу избитым. Любовь является ответом — я всегда нахожу это трогательным, когда слышу. Или веселюсь по этому поводу — когда как! Женщины никогда не сумеют понять, что мужчины понимают любовь абсолютно по-другому.

Я молчала.

Граф наклонил голову набок.

— Если бы женщины не воспринимали любовь как беззаветную преданность, им было бы намного сложнее подчиняться мужчинам, во всех смыслах.

Я старалась сохранить нейтральное выражение лица.

— В наше время ситуация… (слава богу!) изменилась. Мужчины и женщины имеют равные права. Никто не должен подчиняться другому.

Граф опять засмеялся, на этот раз он смеялся дольше, как будто я рассказала отличную шутку.

— Да, — сказал он наконец. — Мне рассказывали. Но поверь мне, неважно, какие права дали женщинам, — это ничего не меняет в природе человека.

Ну и что можно было на это ответить? Лучше всего — ничего. Как только что сказал граф — природу человека не изменить, в том числе и его собственную.

Какое-то время граф рассматривал меня, весело, с приподнятыми уголками губ, а потом внезапно сказал:

— Во всяком случае, магия… согласно предсказаниям ты должна ею владеть. Рубин, одаренный Ворона магией, замкнет в соль-мажоре Круг двенадцати…

— Да, я уже несколько раз это слышала, — сказала я. — Но никто не сумел мне объяснить, что такое, собственно, магия Ворона.

Рассечется безмолвие взмахом таинственных крыл,
ворон слышит, как песня умерших поется,
но окрепнет могущество все еще дремлющих сил,
и рубиновой магией старое время взорвется.
Древнею тайной веков осенён,
Венчает он круг и начало времен.

Я пожала плечами. Из этих стихов никто бы ничего не понял.

— Это всего лишь предсказание сомнительного происхождения, — сказал граф. — Оно необязательно должно сбыться. — Он откинулся в кресле и опять стал меня рассматривать. — Расскажи мне что-нибудь о родителях и твоем доме.

— О моих родителях? — Я была немного удивлена. — Нечего особо рассказывать. Мой отец умер, когда мне было семь лет, у него была лейкемия. До своей болезни он был доцентом Даремского университета. Мы там жили до его смерти. А потом мама со мной и моими братиком и сестричкой перебралась в Лондон, в дом моих дедушки и бабушки. Мы там живем вместе с тетей, кузиной и бабушкой Мэдди. Моя мама работает в администрации больницы.

— И у нее рыжие волосы, как у всех девушек Монтроуз, не так ли? Как и у твоих брата и сестры?